Конституционный суд России впервые решил разобраться в законности массовой национализации недвижимости в аннексированном Крыму по жалобе ялтинского дайвинг-центра «Соляриус», который до захвата полуострова принадлежал российско-украинской фирме. Об этом сообщает «Коммерсантъ». В 2015 году фирма поставила свою недвижимость на российский кадастровый учет, но через два месяца активы национализировали без компенсации. Бывшие владельцы дайвинг-клуба хотят, чтобы закон о национализации признали неконституционным. В прошлом году Конституционный суд России отказался рассматривать аналогичную жалобу по предприятию «Крымхлеб».
Как работает так называемая крымская «национализация» и почему она больше похожа на экспроприацию, в эфире Радио обсуждают с крымским юристом Жаном Запрутой и юристом-международником Борисом Бабиным .
– По нашим данным, сейчас около 80 владельцев крымских предприятий судятся, чтобы отменить национализацию . Каковы их шансы на победу?
Запрута: В теории шансы стопроцентные: право собственности было нарушено, его надо восстановить. На практике же шансов очень мало. Конституционный суд (России – КР) в 2016 году вынес несколько определений, согласно которым так называемый закон о национализации нельзя применять к объектам частной собственности, так как это нарушение конституции РФ. Однако крымские суды не обращают на это никакого внимания. Очевидно, есть установка выносить решения в пользу Госсовета Крыма.
Российский бизнесмен, бывший владелец Ялтинской киностудии – Сергей Аршинов : «Мы до сих пор содержим киностудию, люди там работают. Вернее, не работают, а просто охраняют. Никто туда не приходит и нас не трогает, потому что у крымского правительства нет денег содержать киностудию. Они просто переписали собственников: вместо тебя во всех документах вписывают Министерство культуры. Когда ты пытаешься это оспорить, ничего не выходит. Это можно сделать только на основании договора: при регистрации должно быть указано, на основании чего право собственности перешло. Ты проигрываешь, но почему именно, никто не указывает, логики никакой нет. Ялтинская киностудия принадлежала российской компании, но в феврале 2015 года ее включили в список национализированных объектов на основании закона от апреля 2014-го, который касался только украинских предприятий. Мы тоже это оспаривали и все проиграли».
Ялтинская киностудия, ноябрь 2016 года
– Бывший владелец национализированной Ялтинской киностудии все еще платит сотрудникам. Это типичная ситуация?
Запрута: Во-первых, это не национализация, а экспроприация, поскольку происходит она без решения суда, а владельцы не получают компенсации. Заявки на возмещение можно было подавать до 1 июня 2017 года, но это значило де-факто согласиться с отъемом имущества. Во-вторых, почти всеми такими предприятиями управляют вновь созданные государственные структуры, а бывшие собственники остаются не у дел.
– Но как можно обосновать в суде такую экспроприацию?
Запрута: Официально российские власти Крыма ссылаются на протокол №1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, то есть имущество забирают якобы для нужд республики. Неофициально мы имеем дело с личными интересами властей республики и, возможно, кого-то в Москве. Фактически оспорить отказ суда и вернуть имущество в российской системе правосудия невозможно. Остается только Европейский суд по правам человека.
– Спасибо, Жан. Почему собственники предприятий Крыма оказываются бессильными перед национализацией-экспроприацией, Борис?
Бабин: Захват имущества на полуострове происходил разными способами. Действительно, оккупационные власти приняли ряд законов и перехватили управление государственными и коммунальными украинскими предприятиями. Вместе с ними захватили и частные, общественные организации вроде профсоюзов, стыдливо назвав их «бесхозными». Кроме того, очень много объектов, что называется, отжали просто так, без всяких законов и документов. Это настоящий произвол, защититься от него в условиях оккупации невозможно.
Борис Бабин
– Но какие-то компенсации все же предусмотрели?
Бабин: В 2016 году приняли закон о компенсациях, но он фейковый. Он распространяется лишь на отдельных частных собственников, которые якобы случайно попали в перечни так называемого национализированного имущества в 2014 году. Но это далеко не полный список! Закон также не защищает коммунальную собственность и частных лиц, которые ее арендовали. То есть если на предприятии было частное имущество, его не отделяли от остального, такие потери не учитывали. Что самое главное, этот закон рамочный, потому что не предусматривает конкретных процедур компенсации. В тексте говорится лишь о намерениях утвердить подобный механизм.
– Зачем России нужно было принимать фейковый закон о компенсациях?
Бабин: Сейчас в Европе идут арбитражные разбирательства, где крупные украинские собственники выступают против Российской Федерации и требуют вернуть захваченное имущество. Чтобы смягчить международный удар, оккупанты принимают такие фейковые законы. Они пытаются показать, что якобы возвращают захваченное имущество, но в реальности все будет не так. Возможно, на камеры вернут владельцу какой-нибудь ларек, не более того.
– Каковы шансы оспорить незаконную крымскую национализацию в европейских судах?
Бабин: Если речь о частной собственности, то можно сразу идти в Европейский суд по права человека, в обход Верховного суда России. Другое дело, что ЕСПЧ – не арбитраж и, скорее всего, не присудит полную стоимость имущества. Ждать решения придется несколько лет. Это нужно делать, если других вариантов нет. В принципе, если в России в ближайшие годы изменится политическая конъюнктура, то решения европейских судов придутся как раз кстати. Для крупного бизнеса действует механизм арбитражей по договорам между Россией и Украиной, и они вполне могут получить справедливые компенсации.
(Над текстовой версией материала работал Владислав Ленцев)
В материале используется терминология, принятая на аннексированном Россией полуострове
Нет комментариев