«Мне снятся груды книг». Как живет экс-директор Украинской библиотеки в Москве после приговора за экстремизм


В июне 2017 года Мещанский суд Москвы признал бывшего директора Библиотеки украинской литературы в Москве Наталью Шарину виновной в распространении экстремистской литературы, возбуждении ненависти с использованием служебного положения и в растрате в крупном размере. Перед этим в библиотеке были найдены книги, которые следствие сочло «имеющими отношение к украинскому национализму»: «Киев», «Война в толпе», «Киев-Нью-Йорк», «Время поэзии», буклет «Роман Шухевич – бывший командующий УПА» и другие.

Наталья Шарина утверждала, что ни одной экстремистской книги в библиотеке при ней не было, а 16 экстремистских изданий подбросили во время обысков. Обвинение просило для женщины пять лет заключения, основываясь на показаниях Сергея Сокурова , бывшего сотрудника Библиотеки украинской литературы. Но адвокат Иван Павлов , который представлял интересы Шариной в суде, подчеркивал, что у Сокурова «была неприязнь с директором, которая запретила ему в Библиотеке украинской литературы устраивать собственные акции».

Шариной удалось избежать тюрьмы, но после приговора ее внесли в список экстремистов Росфинмониторинга наряду с осужденными по террористическим статьям и не может, к примеру, даже открыть обычный банковский счет. В интервью она призналась, что ей до сих пор снятся книги и пустые стены библиотеки, которой она отдала много лет.

– Я как бы (сейчас) живу не в XXI веке, а как бы я живу лет на 10 или 15 раньше. Я пользуюсь только наличными деньгами. У меня нет, естественно, банковских карточек. Я даже пенсию не могу получать на карточку. Пенсию я получаю так: прихожу на почту, стою в очереди.

Но, знаете, все эти неудобства… Это все мелочи по сравнению с тем, что вообще, собственно говоря, произошло. Да, неудобства есть, но это не те неудобства. Человек ко всему привыкает. У меня есть семья, у меня есть муж, у меня есть ребенок, и многие вопросы, в общем-то, меня не касаются.

– Вам вынесли тяжелый приговор, вы не раз говорили, что он несправедливый. За этот год в вашем отношении к приговору и в отношении к вам что-то изменилось?

– 28 октября было ровно три года с того момента, как меня арестовали (до суда Шарина несколько месяцев провела под домашним арестом – НВ). Собственно говоря, мы даже говорим не о том годе, который прошел после приговора. Я считаю свое наказание все-таки с того момента, как меня арестовали, а с того момента прошло ровно три года. Все вопросы теперь уже не к нам, а к тому, кто все это затеял.

– Вы не жалеете, что получили наказание ни за что? Как вы утверждаете, вы не совершили ничего противоправного. Может, если хоть бы что-нибудь да совершили, было не так обидно?

– Я говорила об этом адвокатам, когда еще только шел процесс, пока шло следствие, судебные разбирательства. Я тоже всегда говорила и в шутку, и всерьез: лучше бы я что-нибудь совершила, тогда бы это было не так обидно.

– Как бы мог выглядеть ваш протест сейчас?

– Я как раз пришла к выводу, что никакие протесты ничему не помогут. Большое количество людей защищали меня и библиотеку. Это были люди с очень громкими именами. Я знаю, сколько писем по этому поводу было направлено в разные инстанции. Я знаю, сколько разговоров было в Российской библиотечной ассоциации, сколько было разговоров и каких-то дел на другом уровне. Я не говорю уже о Команде 29 (юристы, которые защищали Шарину – НВ), которая продолжает делать все, что возможно по закону. Поэтому сейчас я стала к этому относиться философски.

Да, мне жаль. Я бы хотела посмотреть в глаза тем людям, которые все это затеяли. Я не знаю, ради чего – ради каких-то звезд на погонах, ради какой-нибудь выгоды, ради того, чтобы просто сыграть в том процессе, который у нас сегодня, к сожалению, уже так много лет длится во взаимоотношениях Украины и России. Мы стали объектом, на котором кто-то просто-напросто получил какую-то определенную выгоду. Я имею в виду моральную, наверное, какую-то.

– Кто-нибудь перестал с вами общаться или кто-нибудь, наоборот, начал, те, кто раньше этого не делал? Как изменился ваш круг общения после суда?

– Мой круг общения никак не изменился. По крайней мере, никто не написал мне или не сказал о том, что они не хотят со мной общаться. Наоборот, этот круг расширился. Я знаю большое количество людей, и на международном уровне тоже, я уж не буду называть все эти громкие имена.

– Российское библиотечное сообщество как себя ведет?

– Российское библиотечное сообщество уже очень много писало, в частности, Афанасьев, директор Исторической библиотеки. В самом начале вы правильно задали вопрос: когда ты в чем-то виноват – тогда ты понимаешь, за что (тебя преследуют), а когда ты ни в чем не виноват – ты начинаешь метаться, думать. У тебя мысли заходят очень-очень далеко, на всякие разные уровни. И я понимаю, что мне это стало мешать.

– Вам суд снится?

– Снится, снится. И очень часто снится.

– А что снится?

– Снится библиотека. То пустые стены, то как будто бы приходят какие-то люди, то меня куда-то вызывают, и я начинаю каким-либо образом оправдываться. То мне снятся какие-то груды книг. То есть я прихожу – и вместо идеального порядка в здании вижу, что все это разбросано, что там какие-то люди. Да, до сих пор.

Иногда я ложусь спать, начинаю крутиться-вертеться, не могу заснуть. И тогда начинаю переключать себя, совершенно искусственно думать о чем-то другом, о том, в каком я музее сегодня была, что я увидела.

Я сейчас живу и имею возможность очень много ездить, видеть природу. Сегодня я в одном месте, завтра я в другом. И, в общем-то, меня это спасает: природа, животные, различные зоопарки, различные лесозоны, различные сады. То есть я настраиваю себя, благодаря своему супругу: мы можем позавтракать, сесть в машину и поехать.

– Команда 29, которую возглавляет адвокат Иван Павлов, ведет довольно много таких резонансных дел, которые связаны с давлением государства на людей: дела по госизмене, по шпионажу, по экстремизму и прочее. Ваше общение с ними поменяло ваше отношение к вашему делу, к подобным делам или нет?

– Я должна сказать, что мне повезло, что Команда 29 подключилась к моей проблеме на самом первом этапе, уже на второй день после моего задержания. Если бы не Команда 29, то, во-первых, неизвестно, какой результат бы был. А во-вторых, я думаю, что не было бы такого резонанса. Так, знаете, все было бы сделано тихонечко-тихонечко.

Поэтому Команда 29 – такие ангелы-хранители, которые очень много и делали, и делают до сих пор. Мы пока не можем озвучивать следующие наши шаги, но уверяю вас, что они и мы продолжаем эти шаги делать в правильном направлении, в законном русле, потому что все-таки хочется добиться справедливости.

Предыдущая «Мне снятся груды книг». Как живет экс-директор Украинской библиотеки в Москве после приговора за экстремизм
Следующая Налог на колбасу. Крымский вечер – Радио Крым.Реалии

Нет комментариев

Комментировать

Ваш адрес email не будет опубликован.