В августе, по подсчетам российского отделения независимой некоммерческой организации «Гринпис», площадь лесных пожаров в Сибири превысила пять с половиной миллионов гектаров. Подавляющее большинство возгораний в Сибири действует в так называемых «зонах контроля», где по закону огонь разрешается не тушить из-за «превышения затрат над возможным ущербом». Власти говорят при этом о «нулевом ущербе» лесным животным и растениям. Но эксперты считают, что в результате пожаров погибли тысячи животных и птиц, а примерный материальный ущерб природе можно оценить в десятки триллионов рублей.
Медведь в деревне Замзор Иркутской области
Весь август жители Приангарья встречают на дорогах диких животных, которые бегут из горящей тайги в поисках спасения. У Ичединского месторождения в начале августа к людям вышла лиса с тремя детенышами.
Примерно в то же время жители Усть-Кута откормили небольшого медведя с подпалинами на шкуре, который, по словам очевидцев, был так измотан, что уже не боялся людей. Но не все встречи с людьми закончились для диких животных благополучно: в деревне Замзор Нижнеудинского района медведя застрелил местный полицейский, когда зверь в поисках еды влез в огород к пожилой паре.
Медвежьи следы в Нижнеудинском районе Приангарья
Жители задымленных пожарами районов выкладывали в мессенджерах и соцсетях следы самых разнобразных лесных зверей. Эксперты убеждены – в лесах погибли тысячи животных и птиц.
Между тем, правительство Красноярского края уже заявило, что во время лесных пожаров ни одно дикое животное якобы не погибло. Информацию красноярских чиновников продублировали власти Приангарья. Временно исполняющий обязанности заместителя министра лесного комплекса региона Степан Пересыпкин заявил, что случаев массовой гибели диких животных в результате лесных пожаров в Иркутской области не зарегистрировано. «От наших инспекторов, которые находятся в лесничествах, информации об обнаружении падших животных у нас нет. Миграция есть, это естественно. Она после наводнения началась в Тулунском районе, произошла в тех районах, где большие пожары, но это не говорит о том, что, как пишут СМИ, все звери погибли, сгорели. Массовой гибели охотничьих ресурсов не происходило», – говорит чиновник.
Однако этот оптимизм властей не разделяют эксперты.
На пройденных огнем территориях, по подсчетам экспертов Greenpeace, жили более 5500 соболей и 300 медведей, а также около 2700 диких северных оленей и 1500 лосей.
– Огонь еще действует, итоговые подсчеты рано озвучивать, но уже понятно, что погибших животных и птиц только в Иркутской области – тысячи, – убежден доцент кафедры прикладной экологии и туризма Иркутского аграрного госуниверситета, кандидат биологических наук Сергей Музыка . – Особенно много погибло молодняка, что означает прямое сокращение численности будущих поколений. Часто в зоне огня оставались и их родители. Так как многие виды, к примеру, соболь, в разгар гнездового периода своих детенышей не бросают и сгорают вместе с ними. По той же причине в пожарах сгорают почти все птицы: рябчики, тетерева. Успевают мигрировать разве что копытные: лось, кабарга, олени, если пожары не сильно быстро распространяются
По мнению Бориса Дицевича , старшего научного сотрудника учебно-методического центра Сибохотнауки Иркутского государственного аграрного университета, оставшихся в живых зверей пожары отпугнули от традиционных мест обитания, что также повлияет на их численность негативно.
– Те же медведи ушли севернее – к болотам или вообще к буровым установкам и вахтовым поселкам. Да, массовый выход хищников к людям – ожидаемая история, медведи и волки этой осенью будут атаковать не только вахтовиков, но и жителей отдаленных поселков. Вместе с живым лесом для них исчезла кормовая база, поэтому голод вынудит их искать пропитание в мусорках, а потом и во дворах жилых домов, – говорит Дицевич.
На севере Иркутской области, дикие звери уже выходят и к жилью людей.
– У нас Усть-Куте теперь регулярно заходят медведи в поселок, встречаются волки. Мелких хищников давят собаки или сбивают машины, крупных – приходиться отстреливать, – говорит местный житель Алексей Тупицин .
Лесные пожары в Сибири
Медведи и волки, по свидетельствам местных жителей, выходят к людям даже у Байкала, на юге Иркутской области, хотя пожары действуют в основном на севере и в центре региона. Многие эксперты предлагают ввести так называемые «охотничьи каникулы».
– Придется увеличить разрешения на отстрел волка и медведей, или разрешить ранее запрещенные методы убийства – капканы, петли. Поскольку нормы числа хищников будут превышены в 2-3 раза, – считает Дицевич. – Хорошо, если большая часть нынешних пожаров окажется не верховыми. Тогда это может оказаться не так критично для старой тайги – если огонь пройдет понизу, деревья с толстой корой смогут выжить. Тем не менее, на восстановление и таких участков уйдут десятки лет. В обратном случае – речь о сотнях лет. Но соотношение пожаров, верховых и низовых, мы узнаем не раньше середины осени. А реальное число выживших зверей – в январе-феврале, по следам на снегу .
Михаил Крейндлин , руководитель программы по особо охраняемым природным территориям «Гринпис», не берется пока окончательно оценивать урон, нанесенный пожарами лесам Сибири, однако отмечает, что по приблизительным подсчетам это десятки триллионов рублей.
– Пока огонь не утихнет, а это вряд ли случится раньше октября, точные цифры потерь вам никто не назовет. И как мы видим, площади пожаров на сегодня даже не удается уменьшить. Однако наши эксперты, исходя из географии возгораний и численности животных на этих территориях, назвали примерное число погибших. К примеру, это почти 6 тысяч особей соболя. Кроме того, на пройденной огнем территории обитали почти 3 тысячи особей кабарги и столько же – дикого северного оленя. Больше трех сотен медведей и почти сотня рысей. При этом если пожары не верховые, некоторые виды еще могли уйти, однако мелкое зверье – белки, соболь – убежать не всегда успевает, – говорит Крейндлин.
По примерным оценкам председателя иркутского отделения российского социально-экологического союза, иркутского орнитолога, кандидата биологических наук Виталия Рябцева , в летних пожарах в лесах Сибири погибло не меньше 170 тысяч хищных птиц.
– Это примерно 80% всех птиц этой территории. Если исходить из того, что в тайге на квадратный километр гнездится одна пара хищников, и производит потомство в среднем из двух птенцов, а горит сейчас не менее 5,5 миллионов гектаров… Взрослые особи, конечно, птенцов не покинут. Кроме того, нужно учесть, что птицы очень чувствительны к задымлению, переносят его намного хуже людей из-за особенностей дыхания. В 2003 году, когда у Байкала были сильнейшие пожары, лесники сообщали мне (Рябцев тогда работал замдиректора Прибайкальского нацпарка — СР) о множестве погибших птиц, никак не травмированных с виду и с рыбиной в желудке – то есть птицы гибли не от голода или непосредственно огня, а от дыма. Так что число погибших может быть еще больше рассчитанного нами выше. И в их число не только тетеревиные, но и куриные, воробьиные попадут. Из млекопитающих от огня больше всего пострадают грызуны, мелкие травоядные. Копытные мигрируют и даже через пару лет их кормовая база восстановится. А вот медведи и другие хищники мигрируют, но половина все равно погибнет – кормовой базы нет, поэтому они либо не смогут накопить нужного количества жировой прослойки и не смогут впасть в спячку, либо пойдут за едой к людям – и там опять же погибнут, говорит Рябцев.
При этом биолог категорически против возможных «охотничьих каникул», которые предлагают ввести некоторые его коллеги. Необходим полный запрет охоты в самых пострадавших от пожаров районах, считает он.
– Какие еще «каникулы», капканы и петли? Просто антиэкологический маразм какой-то – целое поголовье молодняка в пожаре уничтожается, а мы еще помогать этому вздумали! Я за то, чтобы напротив ввести полный запрет какой-либо охоты на два года, минимум. И надо понимать, что если пожары окажутся, все-таки, верховыми, то ни у одного растения нет шанса на выживание, тайга будет восстанавливаться в сотни раз дольше – лет двести понадобится, – считает Рябцев.
Нет комментариев