Семьдесят лет назад в Женеве произошло событие, заложившее основы современного международного гуманитарного права. 12 августа 1949 года были приняты Женевские конвенции ‒ международные договоры, обеспечивающие защиту жертв войны (а именно раненых, военнопленных, гражданского населения), содержащие ограничения относительно жестокости во время вооруженных конфликтов.
Это вторая часть материала. Первую часть о нарушениях России в Крыму читайте здесь.
Несмотря на то, что с момента принятия Женевских конвенций о защите жертв войны прошло 70 лет, вместе с дополнительными протоколами они остаются фундаментальными документами международного гуманитарного права. Государством-участником конвенций также является и Россия. Своими обязанностями по соблюдению «права Женевы» Россия регулярно и последовательно пренебрегает. Это доказывают примеры Донбасса и Крыма, о которых говорят юристы-международники.
24 августа 2014 года в оккупированном Донецке был проведен так называемый марш украинских военнопленных. По улицам города под возгласы толпы «фашисты» и под дулами автоматов провели десятки захваченных в плен украинских бойцов ‒ кадровых военных и добровольцев. Таким образом, через вопиющее нарушение законов войны, поддерживаемые Россией боевики «отметили» День Независимости Украины.
«Так называемый марш в Донецке пять лет назад следует квалифицировать как военное преступление, как надругательство над человеческим достоинством», ‒ говорит доцент кафедры международного права Львовского национального университета имени Ивана Франко Владимир Лысык .
Международное гуманитарное право построено на нескольких базовых принципах, одним из которых является принцип гуманизма и запрета надругательства над человеческим достоинством. С лицами, не принимающими активного участия в военных действиях, в частности, с теми лицами из состава вооруженных сил, которые сложили оружие; с теми, кто прекратил участие в военных действиях в связи с болезнью, ранением, содержанием под арестом или по другой причине – при любых обстоятельствах обращаются гуманно, без дискриминации.
Положения статьи 3 конвенции, в которой об этом говорится, применяется ко всем вооруженным конфликтам. Эта статья ‒ так называемый «минимальный гуманитарный стандарт» и является общей нормой Женевских конвенций 1949 года.
Российские «гумконвои» на Донбассе
25 июля 2019 года через неподконтрольные Украине пункты пропуска «Изварино» и «Успенка» на временно оккупированную территорию Донецкой и Луганской областей заехал очередной «гуманитарный конвой».
По данным группы «Информационное сопротивление» , этот «гумконвой» ‒ 85-ый, начиная с 2014 года, в нем было зафиксировано 21 единицу автомобильной техники, около 250 тонн груза. Его назначение, утверждают в ИС, «обеспечить части и подразделения первого и второго армейских корпусов Вооруженных сил России оперативной группировки российских оккупационных войск».
«Учитывая международное гуманитарное право, есть обоснованные сомнения в исключительно гуманитарном характере грузов, которые, начиная с августа 2014 года, Россия доставляла на Донбасс», ‒ считает ассоциированный профессор Школы права Университета КИМЭП (Алматы, Казахстан) Сергей Саяпин.
В соответствии со статьей 70 (часть 3) первого Дополнительного протокола к Женевским конвенциям 1949 года Украина имела право на проведение осмотра гуманитарных конвоев, другие технические мероприятия и тому подобное.
Международный Комитет Красного Креста, в свою очередь, был согласен сопровождать конвои только при условии полного осмотра груза сотрудниками МККК. Россия этого не позволила. В результате российские конвои Красный Крест не сопровождал, а собственные гуманитарные грузы международная организация доставляла на Донбасс самостоятельно. К осмотру российских конвоев также не допустили наблюдателей ОБСЕ.
Женевские конвенции и «дело МН17»
Недавно были названы первые подозреваемые в катастрофе малазийского самолета рейса МН17 над Донбассом, произошедшей 17 июля 2014 года. Имена обнародовали уполномоченные Совместной следственной группы (JIT), в которую входят представители Нидерландов, Австралии, Бельгии, Малайзии и Украины.
Следователи считают подозреваемыми трех граждан России: Игоря Гиркина (прозвище «Стрелков»), Сергея Дубинского (прозвище «Хмурый»), Олега Пулатова («Гюрза» и «Халиф»); и гражданина Украины Леонида Харченко.
«Прокурорская служба обвиняет этих четырех в том, что их действия привели к тому, что был сбит рейс MH17… Есть подозрение, что они тесно сотрудничали, чтобы получить пусковую установку и сбить самолет», ‒ отметил представитель Совместной следственной группы.
Ранее JIT установила, что зенитно-ракетный комплекс «Бук», ракетой из которого сбили самолет рейса MH17, принадлежит 53-ей зенитной ракетной бригаде Вооруженных сил России. Военная часть базируется под Курском.
Почему в деле МН17 стоит говорить и о военном преступлении, подпадающем под юрисдикцию Международного уголовного суда, и о нарушении Женевских конвенций? С таким вопросом Радіо Свобода обратилось к первому вице-президенту Украинской ассоциации международного права Николаю Гнатовскому :
‒ Во время вооруженного конфликта при всех обстоятельствах стороны должны отличать гражданские объекты от военных целей ‒ например самолет, осуществляющий коммерческие международные воздушные перевозки, от военных самолетов. Это предполагает принятый в 1977 году Дополнительный протокол к Женевским конвенциям.
Соответственно, серьезным нарушением международного гуманитарного права, что может при определенных обстоятельствах квалифицироваться как военное преступление, является и сознательное нападение на гражданский объект, и использование оружия, не способного отличать военные цели от гражданских объектов.
Таким же серьезным нарушением международного гуманитарного права и, потенциально, военным преступлением является непринятие мер при планировании и осуществлении военного нападения. В случае с рейсом МН17 ‒ применение зенитно-ракетного комплекса, предварительно не удостоверившись в том, что речь идет о военном, а не о гражданском самолете.
Ответственность за подобные нарушения предусмотрена двойная.
Во-первых, международно-правовую ответственность несет государство, контролировавшее лиц, совершивших серьезное нарушение международного гуманитарного права. Такое государство должно компенсировать весь ущерб, причиненный в результате противоправных действий его представителей или контролируемых им лиц, извиниться за свою вину и предоставить гарантии неповторения таких действий в будущем.
Во-вторых, уголовную ответственность (по национальному или международному уголовному праву) должны понести все лица, причастные к преступлению. Речь идет не только о тех, кто непосредственно применял систему вооружения, но и об их командирах.
Женевские конвенции запрещают нападения на медицинский персонал и санитарный транспорт
Осенью 2018 года в Мариуполе открыли памятник украинским врачам и медицинским работникам, погибшим с начала российской агрессии в Украине.
Последний по времени случай обстрела санитарного автомобиля произошел 1 июля возле поселка Водяное на Донбассе. Погибли старший матрос морской пехоты Сергей Майборода и боевой медик, сержант Ирина Шевченко . В штабе Операции объединенных сил сообщили: санитарный автомобиль Вооруженных сил Украины получил удар из противотанкового ракетного комплекса.
Обстрелянный санитараний автомобиль ВСУ. Петровское. Лето 2014 года
«В действующих четырех Женевских конвенциях о защите жертв войны от 12 августа 1949 года и Дополнительном протоколе к ним (от 8 июня 1977 года), международном гуманитарном правовом обычае запрет нападения на медицинский персонал, санитарный транспорт, раненых воинов является безусловным. Запрет является универсальным, действует в условиях как международного, так и не международного вооруженного конфликта», ‒ отмечает доцент кафедры международного и европейского права Одесской юридической академии Наталья Хендель . Она привела примеры некоторых статей и дала разъяснения:
‒ Статья 12 первого Дополнительного протокола (к Женевским конвенциям ‒ Радіо Свобода) от 8 июня 1977 года: «Медицинские формирования в любое время пользуются уважением, защитой и не могут быть объектом нападения». Статья 35 того же Дополнительного протокола: «Транспорт с ранеными и больными или медицинским оборудованием оберегают и защищают так же, как и передвижные медицинские формирования».
Нарушение запрета нападения на медицинский персонал, санитарный транспорт, раненых воинов в период вооруженного конфликта надо толковать как серьезное нарушение Женевских конвенций и военное преступление в отношении действий физических лиц по национальному и международному уголовному праву.
Таким образом обстрел санитарного автомобиля, совершенный 1 июля 2019 года, в результате которого погибли украинские военнослужащие-медики, подпадает под квалификацию статьи 8 Римского статута Международного уголовного суда как военное преступление.
Юристы-международники Николай Гнатовский, Сергей Саяпин, Тимур Короткий , Наталья Хендель, Владимир Лысык, Роман Еделев , с которыми Радіо Свобода пообщалось при подготовке этого материала, отмечают принципиальный момент, заложенный в Женевских конвенциях 1949 года: даже если одна из сторон международного вооруженного конфликта не признает его существования, на нее все равно распространяется действие положений конвенций и дополнительных протоколов к ним.
Нет комментариев