18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. публикуют уникальные свидетельства из этих архивов.
Я, Адавие Османова , крымская татарка, родилась в 1935 году в селе Фоти-Сала (с 1945 года Голубинка – КР) Куйбышевского района (в 1962 году Куйбышевский район был упразднен, а все села присоединили к Бахчисарайскому району – КР) Крымской АССР.
На момент выселения в состав семьи входили мать Сале Курбединова (1914 г.р.), бабушка Ава Курбединова (1885 г.р.), я, Адавие Османова, сестренки Эмдие Османова (1938 г.р.) и Левае Османова (1940 г.р.).
На момент депортации моя семья проживала в доме из 4-х комнат, имела приусадебный участок и одну корову. До 1939 года мой отец работал в Союзплодовоще в селе Албат (с 1945 года Куйбышево – КР) бухгалтером, затем его забрали в трудармию и встретились мы с ним только в 1955 году. В течение 16 лет я была лишена отцовской ласки и заботы.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Страшно вспомнить те часы горя и трагедии»
Во время оккупации немцами нашего села в 1941 году мне было 6 лет. Мы все время прятались в окопах и лесах от фашистских бомбежек и налетов. Питались тем, что выращивали в собственном огородике и лесными ягодами.
Моя бабушка стала инвалидом по зрению вследствие трагических событий ее судьбы: она потеряла двух сыновей во время голодомора 1933 года и взрослую дочь, погибшую во время бомбежки в Севастополе. До войны мама работала в колхозе на разных работах.
КР в YouTubeКР в FacebookКР в мобильном
На 18 мая 1944 года я была в возрасте 9 лет, а две сестры соответственно 6 лет и 4 года. В тот момент у нас также жили две двоюродные сестры Мрадие (1937 г.р.) и Назмие (1939 г.р.) – дочери моей тети Назифе , которая погибла в 1943 году в Севастополе во время бомбежки, их отец был на фронте. Мою маму, бабушку и пятерых детей разбудили в 4 часа утра, выставили в коридор, бросили вслед постель и заперли дверь дома. Мать была в растерянности, оставшись с пятью плачущими детьми и слепой матерью на улице, успела взять в дорогу только около четырех килограмм кукурузы. Под конвоем вооруженных солдат нас повели к школе, куда согнали таких же напуганных и растерянных односельчан.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Нас сопровождали вооруженные солдаты с собаками»
Вечером нас погрузили в грузовики и повезли на станцию Сюрень (сейчас станция Сирень в Бахчисарайском районе – КР), где продержали всю ночь, а днем 19 мая загрузили в товарные вагоны и повезли в неизвестном направлении. Товарный вагон был разделен на два яруса: наверху были дети, на полу взрослые и пожилые люди, все необходимое для жизни человека – приготовление пищи, туалет и так далее – происходило во время остановки поезда. Остановки были кратковременные и с большим промежутком. Так как я была ребенком, детали следования в памяти плохо сохранились.
По прибытию в город Самарканд (в Узбекской ССР – КР) нас отвезли на грузовиках на стадион «Спартак». Дальше всех нас повели в баню, а вещи забрали на обработку. Когда люди вышли, никто не мог найти своих вещей, а некоторые и вовсе остались без одежды. Затем людей стали развозить по кишлакам, мы попали в колхоз «Москва». Поселили нас в ишачий сарай при мечети. Через неделю маму забрали на строительство Талигулянской ГЭС, меня и сестренку Эмдие забрали в детдом, слепую бабушку и младшую сестренку Левае оставили в сарае, мотивируя тем, что девочка очень маленькая для детского дома. Двух тетиных дочерей забрал их отец, который вернулся с фронта через неделю инвалидом, без одного глаза.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Подгоняли кнутом, заставляя работать»
На стройке моя мать с другими соотечественниками жила в освобожденной для строителей конюшне. На стройке был тяжелый физический труд, механизации не было. Люди были истощены работой и голодом, много людей погибло на стройке. Моя мать в 1947 году трагически погибла на этой стройке, утонула. Осенью 1944 года умирает от голода самая младшая сестренка – Левае Османова, бабушка остается жить в сарае одна. В 1947 году бабушку забирает в свою семью ее старшая дочь, единственно оставшаяся в живых из пятерых детей.
Находясь в детдоме, я не училась до 1947 года, потом началось обучение, закончила я всего 5 классов, из них 3 класса на узбекском языке и 2 класса на русском. А в 1951 году поступила в ФЗУ (фабрично-заводское училище – КР) на швею-мотористку, по окончании работала на швейной фабрике имени 8 марта. В 1957 году вышла замуж, вырастила трех детей. В 1975 году переехали с семьей в город Краснодар, поближе к родине, так как дорога в Крым для крымских татар была закрыта. После начала массового возвращения нашего народа на родину я с мужем тоже переехала в 1998 году в Крым в город Симферополь.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Мы тайком мечтали о том, как вернемся в Крым»
(Воспоминание от 7 сентября 2009 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров , крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
Нет комментариев