Южный окружной военный суд в российском Ростове-на-Дону 24 ноября вынес приговор пятерым крымским татарам по «делу крымских мусульман». Гражданского журналиста Османа Арифмеметова суд приговорил к 14 годам колонии, первые четыре года – в тюрьме. публикуют его последнее слово.
Я – крымский татарин по национальности. Родился в Узбекистане, именно туда были высланы мои предки, как и весь крымскотатарский народ. Появился он более 600 лет назад и жил на территории современного Крыма, материковой части Украины, Кубани и части Кавказа.
Крымское ханство на протяжении своего существования было влиятельной силой в Европе. В 1783 году Российская империя, нарушив Кючук-Кайнарджийский договор, аннексировала Крым. Были введены российские войска, насильно установлена новая власть. Крымскотатарский народ не поддержал новый политический строй. Любые протесты и проявления несогласия жестко подавлялись. Так запустилась привычная для России репрессивная машина. Инакомыслие каралось.
В первую очередь под маховик попали религиозные деятели – их начали преследовать, само проявление религии также оказалось под запретом: Кораны сжигались, паломничества в святые места – Мекку и Медину – не допускались. Точку в этой жестокой истории поставил Советский Союз, отрицающий религию. Прямо возле дверей своих домов расстреливали мулл и имамов.
После того как была искоренена альтернативная религиозная мысль, советская власть принялась за светскую интеллигенцию: в апреле 1938 года произошел массовый расстрел. Целью такой зачистки было искоренение активной, пассионарной, мыслящей прослойки крымскотатарского народа, чтобы исключить любое альтернативное лидерство, которое не встраивается в рамки советской мысли, политики и геополитики.
Уже через шесть лет, 18 мая 1944 года, советские власти, окончательно разочаровавшись в попытках приструнить народ и лживо навесив ярлык «предателей», высылает целый народ из Крыма в Среднюю Азию и на Урал. 18 мая ранним утром людей загнали в вагоны для скота, предварительно дав лишь пять минут, чтобы собрать вещи. Они умирали по пути от голода и болезней. Трупы не давали хоронить – их просто оставляли возле железной дороги.
Все ужасы высылки лично видел мой дед. Тогда он был еще мальчиком. Его поколение пережило страшное бедствие. Старики всегда рассказывали нам, когда мы были школьниками, о 18 мая и жизни в местах ссылки. Нас призывали никогда не забывать о тех страшных днях. Тогда я задавался вопросом: почему старики так настаивают на этом? Сегодня я понял почему, и, думаю, весь народ тоже это понял.
Крымские татары влачили свое нищенское существование в бараках, для них действовал комендантский час. Мой дед рассказывал, как в молодости, зимой, за 40 км от дома босыми ногами ходил собирать валежник, чтобы обогреться. Запрет со спецпоселений сняли лишь в 60-е годы, но возвращаться в Крым все еще не разрешали, хотя люди мечтали об этом уже давно. В 70-80-е годы многие переехали на полуостров, однако по приезде их ждала повторная высылка – в Херсонскую область и Краснодарский край.
За пять лет до развала СССР на свет недалеко от Ташкента появился я. В моей памяти остались воспоминания о переезде в Крым, который стал возможен только после распада Советского Союза. Еще до массового возвращения крымских татар, в 1989 году, ярлык «предателей» со всего народа сняли. Власти признали ошибку спустя 45 лет.
Переезд был морально и физически трудным.
Мы приехали в незнакомое место, где населению насадили ненависть к крымским татарам. Пропаганда рассказывала всякого рода небылицы: слухи были даже о том, будто крымские татары едят людей, и у них один глаз на лбу. Так местные пугали своих детей. Моим родителям было сложно с поиском работы и крыши над головой. Было время, когда мы жили в сыром и холодном подвале. Спать ложились в куртках.
Экономический кризис со всеми его последствиями пришелся на начало 90-х. Нехватка продуктов, инфляция… Родители, приходя после работы вечером, строили дом. Я, как старший ребенок, смотрел за братишкой и сестренкой. Именно в эти годы я столкнулся с ненавистью к крымским татарам.
Некоторые школьники проявляли к нам, тогда еще детям, то, в чем сейчас обвиняют меня – ненависть и враждебность на национальной почве. Но моя религия учит терпению и порицает национализм. Обращать внимание на всяких глупцов времени не было: нужно было учиться, помогать родителям обустраиваться на новом месте. После школы я шел пасти коров, где читал книги, а когда возвращался домой, выполнял письменную работу. Я рос простым сельским мальчиком. Как и у всех, у меня были планы и мечты.
Возможно, кто-то подумает: «Год-два – и дом уже построен, и жизнь уже наладилась». Это не так. Родители строили жилье больше 10 лет. Представьте, сколько денег нужно было откладывать на материалы, учитывая, что мой отец работал водителем автобуса, а мама занималась садом. Помимо этого, нужно было кормить троих детей, собирать их в школу, помогать родственникам, которые находились в такой же сложной ситуации.
Так что детство у меня прошло в работе и заботе о младших. Родители научили созидать, а не разрушать; заботиться, а не беспечно проводить время. Я не видел ни алкоголя, ни сигарет, ни дискотек. Я видел, как сложно моей семье, и попытался понять, в чем причина этих сложностей. Жили мы в месте компактного проживания крымских татар. Оглядываясь на соседей, которые несли на своих плечах практически те же тяготы, невольно понимал, что бедствия коснулись не только моей семьи, но и всего народа. Более глубокие размышления приводили к тому, что эти беды начались с 1944 года.
Мои родители воспитывали меня в дружбе с книгами. Оттуда я много что узнал. Высылка народа в 1944 году до сих пор не позволяет нам обустроиться на своей земле. До сих пор мы не оправились от этой травмы.
По возвращении на родную землю крымскотатарский народ не стал насильно возвращать свои земли и дома. Отнюдь. Люди избрали для себя метод ненасильственного восстановления своих прав, что, скорее, было продолжением мирной борьбы за возвращение в Крым из мест ссылки.
Помню, как участвовал в шествиях, митингах 18 мая и других мирных протестах. Тогда, во времена Украины, такие действия не были запрещены законом – на демонстрацию не требовалось получать разрешение, как это практикуется в России, где сейчас запрещено выражение собственного мнения и, я бы сказал, запрещено это собственное мнение иметь.
Еще в школьные годы старшее поколение объясняло, почему люди вернулись в Крым – чтобы снова быть на своей земле, говорить на своем языке и жить по традициям, исповедовать религию и иметь политическую самостоятельность. Да, мы лишились всего этого в один день – 18 мая 1944 года.
Когда мы вернулись в Крым, были сложности обустройства на новом месте, но мы старались работать над восстановлением утраченного. Начали появляться школы, где учили крымскотатарскому языку. Мы отправляли молодежь в мусульманские страны, чтобы они познавали религию. Среди людей активно культивировалась политическая сознательность – свободно действовали народные партии.
Одним словом, борьба за свое право жить и развиваться на родной земле продолжилась.
Все это происходило на моих глазах. Были успехи и неудачи, но люди с активной позицией прививали молодежи чувство ответственности за других. Мы также обсуждали темы притеснений чеченского, уйгурского народов. Взрослые видели путь к подъему через получение высшего образования. Взвалив на себя все тяготы быта, люди направляли своих детей в институты и университеты.
Так же, как и многие ребята, я получил высшее образование в ТНУ им. Вернадского. После взял участок в селе Строгановка рядом с Симферополем. В месте, где нет газа, воды, дорог, и даже электричество было не везде, а во время дождя даже на тракторе проехать было невозможно. У меня был план: устроиться на работу, построить небольшой домик, завести семью.
Понадобились неимоверные усилия, чтобы построить дом площадью 30 кв. метров и сделать скважину во дворе. После я женился. Очень радовался появлению дочери, дал ей имя Фатима . Это имя ассоциировалось у меня со знаниями – так звали дочь Пророка Мухаммада , жену султана, которая основала самый первый университет в мире – Аль-Карауин – и руководила им, в то время как в Европе спорили, есть ли разум у женщин. Я жил и обустраивался.
При этом не позволял себе существовать по принципу «моя хата с краю». Молодежь Строгановки ежегодно проводила праздники Курбан-байрам и Ураза-байрам прямо напротив моего дома, а иногда праздник перемещался и в мой двор.
Перед моими глазами претворялась в жизнь та цель, о которой говорили взрослые. Я был рад, несмотря на огромную усталость, что я, моя семья, мой законно приобретенный участок стали маленькой частью возрождения крымских мусульман на родной земле.
Я старался помогать в обустройстве села. Хотел, чтобы мои дети жили в комфорте и не испытывали трудностей. С односельчанами мы засыпали дороги гравием, строили мост, через который проезжал транспорт, потому что в дождь тогда, когда у меня был маленькой ребенок и жена в положении, к нам в село даже не могла попасть скорая. Сделали конечную остановку, сварили металлическую конструкцию, под которой люди могли скрываться от холодных ветров и дождя. У нас было желание сделать свою жизнь лучше и продолжать обустраиваться.
С приходом России в Крым к нам пришли санкции. Компания, в которой я несколько лет работал, была вынуждена покинуть полуостров. С карьерным ростом пришлось распрощаться. До этого я разрабатывал приложения под Android-системы и др. смартфоны, теперь же приходилось искать заказы. Мне неоднократно предлагали уехать из Крыма – с моим солидным стажем работы я мог рассчитывать на любые перспективы. Но была одна мысль: «Для чего мы переехали в Крым?», и она, словно якорь, удерживала меня на полуострове.
И действительно, мои родители в молодом возрасте оставили налаженную жизнь в Узбекистане ради более высоких целей, чем личное благополучие. Они прошли невообразимые трудности, чтобы дети – следующее поколение – могли продолжать жить и развиваться на своей земле, среди своего народа. Однозначно не мы должны уйти из Крыма.
Мы, современная молодежь, как мои родители и старшее поколение, пройдем свой путь достойно. Свою задачу они выполнили, теперь очередь за нами. Дай нам Аллах сил и терпения.
(Окончание следует)
Руслан Сулейманов, Осман Арифмеметов, Ремзи Бекиров,
гражданские журналисты, признаны правозащитными организациями политическими узниками российских властей
Мнения, высказанные в статьях, отражают точку зрения авторов и не обязательно отражают позицию издания.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту . Беспрепятственно читать можно с помощью зеркального сайта: https://d3fx89p6g9wd6v.cloudfront.net/ Также следите за основными новостями в Telegram,Instagram и Viber . Рекомендуем вам установить VPN.
Крымские «дела Хизб ут-Тахрир»
Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России и в оккупированном ею в 2014 году Крыму. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список объединений, названных «террористическими».
Защитники арестованных и осужденных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Адвокаты отмечают, что преследуемые по этому делу российскими правоохранительными органами – преимущественно крымские татары, а также украинцы, русские, таджики, азербайджанцы и крымчане другого этнического происхождения, исповедующие ислам. Международное право запрещает вводить на оккупированной территории законодательство оккупирующего государства.
Нет комментариев