Трое выживших и один погибший: таков на сегодняшний день счет жертв отравляющего вещества «Новичок» в британском графстве Уилтшир. Благодаря тому, что один из выживших граждан Великобритании, отравившихся «Новичком» 30 июня, пришел в сознание, полиция может совершить прорыв в расследовании отравления Сергея и Юлии Скрипаль, произошедшего больше 4 месяцев назад и ставшего причиной резкого охлаждения российско-британских отношений.
10 июля в окружной больнице Солсбери пришел в создание 45-летний житель соседнего города Эймсбери Чарльз Роули , который, как считают эксперты химической лаборатории Министерства обороны Великобритании в Портон-Дауне, отравился именно «Новичком». Роули и его спутницу Дон Стерджесс доставили в больницу без сознания 30 июня. 29 июня оба они были в Солсбери, где Стерджесс жила в хостеле для бездомных, однако ночевали в соседнем городе Эймсбери, в квартире Роули. Стерджесс скончалась, не приходя в сознание, 9 июля.
Полиция перекрыла улицу в Солсбери, на которой находится хостел для бездомных, последнее известное место жительства скончавшейся от отравления «Новичком» Дон Стерджесс
Как сообщают Би-би-си и Sky News, с Роули уже «коротко переговорили» представители полиции. Пока Скотленд-Ярд не может официально подтвердить, что британская пара подверглась воздействию того же «Новичка», что и Сергей и Юлия Скрипаль, найденные без сознания в центре Солсбери 4 марта. Многое зависит от того, сможет ли Роули вспомнить и рассказать следователям, что он делал 29 и 30 июня – тогда, возможно, полицейским удастся существенно продвинуться в расследовании отравления бывшего советского разведчика и его дочери, а заодно и успокоить жителей Солсбери и Эймсбери, опасающихся случайно стать новыми жертвами отравляющего вещества.
По версии главы антитеррористического подразделения МВД Великобритании Нейла Басу , основная версия отравления Чарльза Роули и Дон Стерджесс состоит в том, что они случайно подверглись воздействию «Новичка», оставшегося в Солсбери или его окрестностях после покушения на Скрипалей, например, приняв его за наркотик (про Роули известно, что он проходил лечение от героиновой зависимости).
9 июля министр обороны Великобритании Гэвин Уильямсон напрямую обвинил российские власти в причастности к инциденту в Эймсбери: «Реальность такова, что Россия совершила нападение на британской земле, которое привело к смерти британского гражданина». Председатель комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Бондарев назвал это обвинение «несуразным», а глава российской делегации в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) Георгий Каламанов призвал Великобританию «сообщить, какая работа ведется в лаборатории Портон-Даун, и объяснить, почему в стране «гуляют» отравляющие химические вещества» (лаборатория Портон-Даун также находится в графстве Уилтшир, в 10 километрах от Солсбери и на таком же расстоянии от Эймсбери).
Химическая лаборатория Министерства обороны Великобритании в Портон-Дауне
Российский ученый Владимир Углев , один из создателей «Новичка», говорит, что гарантировать безопасность людей в районе Солсбери будет сложно, даже если полиция сможет установить, где и как отравились Чарльз Роули и Дон Стерджесс: по его словам, «закладок» смертельно опасного вещества, приготовленных для покушения на Сергея и Юлию Скрипаль, могло быть несколько, и британская пара могла наткнуться лишь на одну из них. В интервью Радио Свобода Углев рассказал, как именно Роули и Стерджесс могли отравиться «Новичком», почему вещество не утратило своих смертельных свойств спустя 4 месяца после отравления Скрипалей и как «Новичок» – с многочисленными человеческими жертвами, как утверждает собеседник Радио Свобода, – испытывали на полигоне в Шиханах в Саратовской области.
«Либо нарвались на остатки, либо на новую закладку»
– Какой была ваша первая мысль, когда вы услышали о новом случае отправления «Новичком» в Великобритании рядом с тем местом, где были отравлены Сергей и Юлия Скрипаль?
– Тут и думать нечего. Они отравились, скорее всего, остатками того, что сбросил исполнитель [отравления Скрипалей]. Или они нашли какую-то закладку: когда исполнитель ехал [в Великобританию], ему могли подготовить несколько мест для хранения [отравляющего вещества].
– Вил Мирзаянов, еще один ученый, имевший отношение к созданию «Новичка», говорит, что за четыре месяца, прошедших с момента отравления Сергея и Юлии Скрипаль, «Новичок», которым они были отравлены, давно бы уже разложился, а значит, инцидент в Эймсбери – это новая атака. Мог ли «Новичок» сохраниться за это время так, чтобы снова нанести ущерб людям?
– Если бы он был на открытой площадке, допустим, разлит где-то на поверхности – на скамейке, еще где-то на открытой местности, он просто испарился бы. Он бы не разложился, это очень стабильное вещество, а испарился. А вот если это были остатки в шприце, то он вполне мог сохраниться. Они (Дон Стерджесс и Чарльз Роули. – РС), может быть, полюбопытствовали, воспользовались как-то этим, короче говоря, нарвались на остатки, которые сбросил исполнитель. Или нарвались на другую закладку, может быть, их было несколько. Исполнитель ехал к месту исполнения теракта «чистым», а приехав, нашел нужное место, взял [отравляющее вещество], исполнил и выбросил. Они либо нарвались на эти остатки, либо нарвались на новую закладку, которая не была использована исполнителем. Других версий у меня нет. Веществу, которое находилось в шприце, в ампуле или в каком-то сосуде, пускай даже не очень герметичном, ничего бы не было. Главное, чтобы на него не влияло солнце, чтобы он не испарялся.
Дом Сергея Скрипаля, на ручку входной двери которого, по версии британской полиции, был нанесен «Новичок»
– Проливает ли инцидент в Эймсбери свет на обстоятельства отравления Скрипалей?
– Тут ничего нового нет. Можно только сделать вывод, что эти вещества принадлежат какому-то одному террористу. Кто этот террорист – конкретный человек, организация или государство, – сказать по всем этим признакам невозможно.
– Вечером во вторник Чарльз Роули вышел из комы. После того как умерла отравившаяся с ним Дон Стерджесс, этого мало кто ожидал. Что это может означать?
– Просто он получил меньшую дозу, чем она. Если они оба прикасались к емкости, в которой было вещество, возможны любые варианты: например, один передал контейнер второму и не успел получить сильную дозу, или наоборот: мужчина мог отобрать у погибшей позже женщины емкость с «Новичком» и выбросить. Пока мы не можем знать точно. Возможно, у него просто оказался крепче организм. Так же как в случае со Скрипалями, где Юлия вышла из комы раньше отца, возможно, потому что она моложе и ее организм быстрее справился с последствиями отравления.
Дон Стерджесс, скончавшаяся в результате отравления «Новичком»
– Допускаете ли вы, что, как говорят представители российских властей, имела место утечка «Новичка» из лаборатории в Портон-Дауне?
– Нет. Такой мысли я вообще не допускаю. Во-первых, когда журналисты спрашивают у российских официальных лиц, у министра, у [Марии] Захаровой про «Новичок», то она вполне искренне и добросовестно говорит: не было такого вещества, как «Новичок», ни в Советском Союзе, ни в России. Мирзаянов ввел это понятие, и в него вцепились. Не было ни такого вещества, ни группы веществ. Была одна общая программа, иногда ее еще называли «проблема»: «Фолиант», над которой работали все организации, в том числе и наш филиал. И вот в нашем филиале, в группе Петра Петровича Кирпичева, эта задача, поставленная, если говорить высокопарным языком, «партией и правительством», была выполнена. Группой Кирпичева была получена группа веществ, начиная с А-230 в 1972 году, которые по своей боевой токсичности превосходили американский VX и его советский аналог. Эти программы менялись ежегодно, каждый год, для того чтобы сохранить секретность. «Новичок» – это одна из годичных программ, их было много, столько программ было, что я их все и не помню. Видимо, он (Мирзаянов. – РС) взял первую попавшуюся. Эта программа, насколько я помню, даже не помню – я видел документы, была посвящена бинару (отравляющему веществу, получаемому при соединении двух нетоксичных компонентов. – РС) на основе А-232. Но бинар на основе А-232 так и не получили, а получили бинар на основе А-234, но он не проходил по техническим характеристикам.
Бинар только в том случае мог быть принят военными на вооружение, если оба компонента, из которых потом на поле боя или где-то вблизи создается собственно вещество, нетоксичны. А один из компонентов, прекурсор для получения А-234 был токсичным, высокотоксичным соединением, поэтому использовать такой бинар не было смысла. То есть бинар не был создан ни на базе советского аналога VX, ни на базе А-234. А на базе А-232 даже и прекурсор не был получен, вернее, он был получен, но в очень малых количествах и разлагался очень быстро. Над бинаром А-234 работали и в Москве, это был Железняков, который в конечном итоге умер от отравления, и в филиале в Шиханах. К этой программе был подключен господин Ринк, мой коллега по отделу, тоже старший научный сотрудник ( Леонид Ринк – доктор химических наук, профессор, входил в группу разработчиков «Новичка». Об истории создания отравляющих веществ в СССР и об их создателях читайте в большом материале Радио Свобода здесь).
Шиханы, Саратовская область
– Почему из веществ программы «Фолиант» сейчас, спустя столько лет, для отравления людей в Великобритании был выбран именно А-234?
– Потому что это самый удачный вариант. Из всех соединений это наиболее удачное по своим вязкостным характеристикам, по своей температуре замерзания, по токсичности – в общем, по многим факторам. А-232 очень вязкий, А-230 замерзает в зимнее время, А-242 – это твердое вещество, требующее специальных методов использования. Поэтому я ничуть не удивляюсь, у меня вопроса такого не возникало, почему именно А-234.
– Почему Сергей и Юлия Скрипаль выжили после отравления? Российские власти приводят это в качестве одного из аргументов в поддержку версии, что они были отравлены не «Новичком» А-234, а каким-то другим веществом.
– Нет, отравление произошло именно А-234. Я нашел некоторые данные по его физико-химическим и спектральным характеристикам. Его масс-спектрограмма подчеркивает, что это именно вещество А-234. По крайней мере, к BZ оно никакого отношения вообще не имеет. Я писал об этом господину Лаврову письмо, не знаю, дошло оно или нет, о том, что консультанты у него вруны и негодяи, подставляют его каждый раз (14 апреля министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что при отравлении Скрипалей в Солсбери был использован не «Новичок», а отравляющее вещество BZ. – РС).
– Почему же Сергей и Юлия Скрипаль выжили?
– Во-первых, само действие, способ использования этого вещества был выбран совершенно неправильно, с моей точки зрения как профессионала. Он нанесли его на [дверную] ручку. Понимаете, это вещество намного сильнее лишь потому, что обладает комбинированными свойствами зомана, то есть очень высокой ингаляционной активностью, и одновременно свойствами подкожной проницаемости, характерными для VX. Лабораторные исследования показывают, что вещество А-234 полностью соответствует VX, его токсичность в зависимости от способа применения возрастает до 10 раз, даже превышает VX именно за счет его высокой устойчивости на местности к гидролизу. Во-вторых, А-234 обладает высокой ингаляционной токсичностью и кожной проницаемостью. VX обладает только кожной проницаемостью, то есть вы можете разлить его на полу в комнате и спокойно ходить какое-то время, и не получите поражения. А вот зоман и А-234 такого вам сделать не позволит.
Сергей и Юлия Скрипаль
Когда они нанесли [А-234] на ручку, они тем самым снизили токсичность этого вещества за счет того, что оно не стало ингаляционно-способным, то есть оно не поражает через органы дыхания, только через кожу. Но так как они (Сергей и Юлия Скрипаль. – РС) могли быть в перчатках, допустим, в тонких кожаных перчатках, лайковых, шерстяных, даже бумажных, значительная часть вещества осталась на перчатках. Кроме того, они могли прийти домой и помыть руки, что нормально для цивилизованных людей, и после этого идти в ресторан. Поэтому у них не было поступления в организм такой мощной дозы, как ингаляционная. Ингаляционная и внутримышечная доза примерно в 10 раз меньше, чем доза через кожу. А вот эти люди (Дон Стерджесс и Чарльз Роули. – РС) пострадали сильнее, потому что они, возможно, его и понюхали, или, может быть, еще что-то с ним сделали.
Я не хочу сказать, что они за счет ингаляционной активности получили больше, потому что они смогли доехать до дома. Если бы они его применили, допустим, подумав, что это наркотик, и воткнули себе внутримышечно, то они бы там прямо сразу и легли, потому что в таком случае быстродействие практически моментальное, несколько минут – и человек труп. А если они просто понюхали, попробовали, ну, мало ли, что еще… Поэтому они получили более мощное поражение, чем Скрипали. Я оцениваю так: Скрипали получили через кожу 2–3 миллиграмма, и на сто процентов можно было сказать, что они останутся живы, но это должны были сказать врачи по степени угнетения холинэстеразы. Скорее всего, она у них не настолько была угнетена, просто человек может потерять сознание даже при 30–40 процентах поражения холинэстеразы. А вот вторая пара, они, видимо, полюбопытствовали, и любопытство их убило.
– Британские следователи говорят, что пара из Эймсбери была отравлена «высокой» дозой «Новичка». Высокая доза – это сколько? Могло ли в емкости остаться больше вещества, чем было использовано при отравлении Скрипалей?
– Вы когда-нибудь использовали медицинский шприц для инъекций? Сколько в шприце останется вещества, даже если его полностью выдавить? Капля воды весит 30 миллиграмм. 30 миллиграмм при внутримышечном введении хватит на 15 человек, при ингаляционном – человек на 8–10, а вот при накожном – в лучшем случае только на троих. Вот какая разница. В шприце остается, по крайней мере, миллиграмм 50, а то и больше, ну, 30–50, то есть капля там всегда останется. По крайней мере, она останется в самой игле, и это даже больше, чем капля.
– Понимаете ли вы, как англичанам удалось установить российское происхождение «Новичка», которым отравили Скрипалей? И почему британская полиция пока не торопится говорить о российском происхождении «Новичка», от которого пострадала пара из Эймсбери?
– Наверное, они хотят иметь какие-то стопроцентные доказательства. Но об этом говорит сам факт того, что российские официальные лица так долго врали. Кроме того, у меня, по крайней мере, фактов смертей от этого вещества – минимум человек 10, не считая тех, кто погиб при исполнении, на полигонах. Я полагаю, что англичане имеют право так рассуждать. А сейчас надо доказать идентичность. Одно дело – такие же симптомы, но им нужно найти то, что нашла эта бедная пара, и сопоставить с тем, что было у Скрипалей. Если это то, что сбросил исполнитель, то да, это будет на сто процентов одно и то же. А если закладки были разные, из разных партий вещества (такое тоже мог предусмотреть руководитель этого проекта, если он был достаточно умным человеком), то он мог эти закладки сделать из разных партий. То есть они несопоставимы по каким-то своим характеристикам, хотя не настолько уж сильно и несопоставимы, разница очень незначительная. Доказать, что это вещества из той же кухни, только из разных кастрюль, вполне можно.
– И все же: как англичанам удалось понять, что «Новичок», которым были отравлены Скрипали, имеет российское, советское происхождение?
– Ну, это вопрос не ко мне, а к английским специалистам. Я могу сказать только одно: примерно с середины 90-х годов и у англичан, и у американцев на полках эти вещества стояли, и А-234, и прочие. Если уж чехи имеют А-230, то ничего удивительного нет, что они могли тут же определить (весной президент Чехии Милош Земан сообщил со ссылкой на военную разведку, что «Новичок» якобы был произведен в небольшом количестве на территории страны, но был уничтожен. Позже заявление Земана попытался дезавуировать премьер-министр Андрей Бабиш , сказавший, что в Чехии не производилось и не хранилось нервно-паралитическое вещество класса «Новичок». – РС) Понятно, что Скрипали должны быть благодарны медикам и больничному персоналу, но не настолько уж это заслуга медиков, что они выжили. Как говорили в НКВД: «Вы не потому на свободе, что вы такой хороший, а потому что у нас до вас еще руки не дошли». Так и тут.
– Вы упомянули о 10 с лишним жертвах «Новичка». Мы знаем про историю Кивелиди, про вашего коллегу Андрея Железнякова, который погиб после контакта с «Новичком» в лаборатории, вы хотите сказать, что были жертвы и при испытаниях этих веществ на полигоне?
– Да, конечно. Но «по дури», откровенно говоря. Потому что люди привыкли работать с VX и думали, что и с этим [веществом] можно работать так же, хотя их предупреждали. Были такие случаи, да, но это просто неисполнение служебных обязанностей, неисполнение инструкции, техники безопасности. Знаете, как: «А, да ладно, я столько лет здесь работаю и ничего…»
– Именно с веществами из этой группы?
– Да-да-да!
– А как проводятся обычно испытания таких веществ, как это выглядит?
– Для этого выставляются специальные контрольные точки, есть специальные места, с которых потом делаются смывы, ставятся подопытные животные, обычно собаки. Это стандартные условия, такие вещи всегда испытываются в определенных условиях, чтобы можно было сравнивать их эффективность. Так что здесь особого секрета нет.
– «Новичок» испытывали на собаках?
– На собаках, и не только на собаках. Обычно начинают испытания с белых мышей, потом белые крысы, кролики, кошки, собаки, свиньи. Иногда попадается и человек.
– Эти испытания проводились в Шиханах?
– И в Шиханах, и, я так полагаю, в Москве. Но в основном в Шиханах и в Нукусе, в Узбекистане, там уже именно такие полевые испытания. Но в Узбекистане никаких производств не было, там были обыкновенные такие времянки, в которых работали наши ребята-аналитики, которые обеспечивали анализ в ходе испытаний. Эти вещества не сделаешь на коленке, это не зарин, который использовал «Аум Синрикё», это может сделать только квалифицированный химик в нормальных условиях. Потому что по ингаляционной токсичности он превосходит зоман раз в 20–30, а зарин вообще в несколько сотен раз по ингаляционной активности и на несколько порядков по кожно-нарывной.
– Жертвы, о которых вы говорите, когда-либо официально признавались?
– Я как-то этим вопросом не занимался, и тогда, в советское время, такой статистики не было. Я даже не знаю, как потом с семьями этих офицеров… наверное, что-то… честное слово, не знаю, не буду врать.
– Имен их вы не помните?
– Нет, конечно. Одного помню, но зачем вам эта фамилия? Просто он брат моего знакомого хорошего.
Офицер советской армии демонстрирует зарубежной делегации образцы химического оружия, подлежащего уничтожению — Шиханы, 1987 год
– Вы ведь и сами подвергались воздействию «Новичка». Как это произошло? Какими были последствия?
– Ну, да. Во-первых, когда работаешь с этими веществами, ты всегда находишься в тонусе, так скажем. Любой химик вам скажет, что можно делать опыт 100 раз, а на 101-й вдруг что-то происходит. Может и не быть никаких нарушений, просто произошло что-то непредвиденное и… Так же и у меня: из холодильника выбросило всю реакционную массу, эта масса попала мне… Ну, тут уже я, конечно, виноват – без перчаток полез, это элементарное нарушение техники безопасности с моей стороны. Залез туда, мне облило правую руку, тыльную часть. Ну, у меня там уже все готово было, и я сразу руку засунул в кислоту, 5-процентную соляную кислоту, прополоскал там, потом под кран, и все. И ничего. У меня только после этого лет 5–6, даже больше, отпотевала эта часть, просто все время была в такой испарине тыльная часть правой кисти, вот и все последствия. Ну, и нервный стресс, конечно, был сильный. Правда, потом мне пришлось брюки уничтожить еще, потому что на брюки попало немного. Я был в пластиковом халате, все как положено, но на брюки внизу попало, и пришлось брюки уничтожить.
– Вы общаетесь с кем-то из ваших бывших коллег в Шиханах?
– Их просто там не осталось практически. Ну, с Леней Ринком мы и раньше никогда не общались, мы с ним всегда были оппонентами.
– Вы, в отличие от Вила Мирзаянова, живете в России. Вы не опасаетесь за свою безопасность? Многих взволновала новость о том, что вас сбила машина. Это был несчастный случай?
– Да. На днях мне прислали извещение суда, что все нормально, признали его вину. Такой же пожилой человек, как я, и особых санкций к нему не было, тем более что я написал заявление, что претензий к нему не имею. В общем, его просто оштрафовали на пять тысяч, и все. Ну, я бы не сказал, что у меня стопроцентная уверенность, что он обычный гражданин, но и вероятность того, кто он работал по чьему-то заданию, тоже недостаточно высокая. Сказать точно ничего нельзя, тем более сейчас еще и Григорьянца сбила машина (речь идет о ДТП, в котором 7 июля пострадал правозащитник и советский диссидент Сергей Григорьянц. – РС).
– Он тоже допускает, что это не было случайностью. То есть вы, выражаясь вашими же словами, все время находитесь в тонусе?
– Да, конечно. Поэтому я и подпрыгнул, и живой остался, иначе он бы из меня сделал лапшу. Он на полной скорости, не снижая, не тормозя, ехал. Я подпрыгнул, а за спиной у меня был рюкзак с ноутбуком, и им я попал на лобовое стекло, то есть он меня не бампером сбил, а в прыжке уже. Откровенно говоря, это не потому, что я такой умный и хитрый, просто это выработано годами – я занимался горнолыжным спортом, самбо, поэтому сгруппировался. Я и не думал, что делать, там уже думать было некогда, когда я его боковым зрением увидел.
– Возвращаясь к истории с отравлением пары из Эймсбери: что могут сделать британские власти, чтобы обезопасить людей от риска новых отравлений этим веществом? Нельзя же сравнять целое графство с землей. Существуют ли какие-то способы обезопасить людей в такой ситуации?
– Нет, не существует. Единственное только – бдительность, не трогать посторонние вещи. Тем более чем-то напоминающие, допустим, колбы, стеклянные баночки, металлические, контейнеры величиной чуть больше женской губной помады, вот такие вещи. Если заметили, то лучше не подходить, а вызывать полицию, специалистов. Пускай эта тревога будет ложной. Вот единственная моя рекомендация. А кроме того, для безопасности, если нет возможности выбросить вещь, то можно прополоскать ее в воде, а в воду добавить небольшое количество уксусной кислоты, – говорит один из создателей «Новичка» Владимир Углев .
Как отметил во вторник глава антитеррористического подразделения МВД Великобритании Нейл Басу на встрече с жителями графства Уилтшир, возможно, британским правоохранительным органам никогда не удастся доказать связь между отравлениями «Новичком» в Солсбери и Эймсбери. Теперь этот прогноз может измениться: в распространенном в среду официальном заявлении Скотленд-Ярда говорится, что в ближайшие дни полиция продолжит брать показания у выжившего Чарльза Роули, чтобы установить, как именно он и его спутница подверглись воздействию «Новичка». Его передвижения в этот день уже известны, и, как сообщает Би-би-си, пока в центре внимания полиции находится квартира Роули в Эймсбери. У погибшей Дон Стерджесс остались трое детей: сыновья 11 и 19 лет и 23-летняя дочь.
Радио СвободаОригинал публикации – на сайте Радио Свобода
Подписаться
Нет комментариев